Итсом была разработана методология учебного курса «Методика этногенетических исследований», который в течение многих лет читался на кафедре, Д. If you loved this article and you would like to obtain extra details relating to https://addcatalogs.manyweb.ru/review/profinavigator.ru.html kindly stop by the web-page. Г. В течение многих лет (с 1959 г.) она вела занятия со студентами нашей кафедры по вспомогательным дисциплинам. За эти годы она опубликовала два капитальных труда – «Источниковедение истории Средних веков» (1955) и «Франция в начале XVII в. (1610-1620 гг.)» (1959). Александра Дмитриевна сочетала (иногда – весьма продуктивно, иногда – с немалыми издержками) подходы своих учителей И.М.Гревса, Л.П.Карсавина, О.А.Добиаш-Рождественской с марксистскими постулатами. А парадный образ Петербурга приобретет иные черты. В первой части образ Петербурга меняется, с него словно спадает мифологическая позолота. Два лика Петербурга в литературе XIX века. Историю и современность поэт объясняет, создавая емкую символическую картину Петербурга. Но чем больше поэт говорит о парадной красоте города, тем больше создается впечатление, что он какой-то неподвижный, призрачный. Олениной. Но здесь дана изумительно глубокая и тонкая характеристика Петербурга, аристократического города, хотя и прекрасного своей «стройностью», но олицетворяющего контраст богатства и нищеты.
«Бег санок вдоль Невы широкой», «и блеск, и шум, и говор балов», «шипенье пенистых бокалов» – все красиво, звучно, но лиц жителей города не видно. Красота города-твердыни не вечна: он стоит прочно, но может быть разрушен стихией. Пушкин подчеркивает двойственность Петербурга: он «вознесся пышно, горделиво», но «из тьмы лесов, из топи блат». Пушкин любуется им словно издали, избегая уличных сцен. Сознание Евгения отягощено кругом представлений, которые Пушкин тщательно отбирает: Петербург окраин, ветхий домик Параши с некрашеным забором и одинокой ивой. Едва ли есть на земле другой город, который был бы столь же вдохновенно воспет, как Петербург Пушкиным. Евгений погибает в этом Петербурге, на одиноком, пустынном острове, таком же пустынном и унылом, каким было место, где когда-то Петр стоял, полный «великих дум» (Б.Мейлах). Недаром же сказал А.И.Герцен: «Пушкин – до глубины души русский – русский петербургского периода». Каковы же они, эти лики Санкт-Петербурга? Но чем ближе к двум часам, тем уменьшается число гувернеров, педагогов и детей: они, наконец, вытесняются нежными их родителями… Но это по-прежнему «державный» город – над ним парит «кумир на бронзовом коне», воплощающий государство, неподвижное, тяжелое, давящее, пришедшее в противоречие с неукрощенной стихией и безжалостно сгубившее обездоленного Евгения. Это город чиновников, расчетливых торговцев, «злых детей», бросающих камни в безумного Евгения, кучеров, стегающих его плетьми.
Это город-колосс, под которым болотная топь. Умиротворение и покой таят в себе угрозу, возможность нового конфликта со стихией («Но торжеством победы полны, / еще кипели злобно волны, / Как бы под ними тлел огонь»). Как представлены в поэме А.С.Пушкина «Медный всадник», повести Н.В.Гоголя «Невский проспект», лирике Н.А.Некрасова, романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание»? Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей Гоголя, открывает которые «Невский проспект». Недаром В.Г. Белинский писал: «Такие пьесы, как «Невский проспект»… Гадло А.В. Этнография народов Сибири и Дальнего Востока: Учебное пособие. Учебное пособие. СПб., 2008; Этнография восточных славян. Существенным является то, что пособие лишено профессиональной узости и стало полезным, интересным и нужным не только будущим этнографам, но и студентам, аспирантам, научным сотрудникам различных специальностей. Можно сказать решительно, что в это время, то есть до двенадцати часов, Невский проспект не составляет ни для кого цели, он служит только средством: он постепенно наполняется лицами, имеющими свои занятия, свои заботы, свои досады, но вовсе не думающими о нем… Какая-нибудь швея из магазина перебежит через Невский проспект с коробкою в руках, какая-нибудь жалкая добыча человеколюбивого повытчика, пущенная по миру во фризовой шинели, какой-нибудь заезжий чудак, которому все часы равны…
Он во власти «осеннего хлада», воющего ветра, «сердитого» дождя. Он предусматривает сохранение исторической структуры здания и входа со стороны Садовой улицы, переустройство и увеличение сцены и концертного зала (до 1000 мест), появление оркестровой ямы и пространства для декораций и кулис, а также устройство артистических, гримёрных и кладовых. Он начинает читать систематические курсы по антропологии, которую он понимал как науку о развитии человеческой культуры. В ней таилась злая энергия, которую освобождает «буйная дурь» финских волн. Это «твердыня», которую никто не штурмует, а Марсовы поля – поля воинской славы – «потешные». Это уже не пышный «юный град», «полнощных стран краса и диво», а «омраченный Петроград». Но и у писателей было особое дело в этом непрерывном процессе градостроительства: их искусство создавало духовный облик города, воздействовавший на всех, кто его строил и в нем жил. Но городские противоречия не только не сняты, но еще более усилены. «Корабли толпой» «к богатым пристаням стремятся», но людей на улицах нет. В сущности, писатели участвовали в создании города вместе с архитекторами, скульпторами, садоводами, каменщиками, вместе со всеми, кто придавал ему неповторимый облик не только ансамблями камня и зелени, оград и воды, но и речью, одеждой, бытом, повседневным поведением.
Laisser un commentaire